Откалиброванный градусник

Ассоциация «Гидроэнергетика России» разработала Систему оценки соответствия действующих ГЭС критериям устойчивого развития, максимально адаптированную под отраслевые и национальные особенности РФ.

Соответствие критериям устойчивого развития, несмотря на все пертурбации текущего периода, остается актуальным трендом мировой энергетики (и не только). Заинтересованы в таких мандатах и российские ГЭС. В мире используется множество методик, позволяющих провести оценку этого соответствия (в частности, стандарты ESG), в том числе есть собственный стандарт и у Международной ассоциации гидроэнергетики (МАГ). Но для России, как выяснилось на практике, они не совсем подходят и требуют адаптации, прежде всего, из-за различий в международном и национальном законодательстве.

Запрос на такую работу долго оставался открытым. Ответ на него решилась дать Ассоциация «Гидроэнергетика России», которая несколько последних лет занималась разработкой удобной и понятной для всех стейкхолдеров Системы оценки «устойчивости» для эксплуатируемых в нашей стране гидроэнергетических объектов, максимально адаптированной под отраслевую и национальную специфику. За основу были взяты как критерии из методики МАГ, так и другие документы в области устойчивого развития, в том числе используемые в других отраслях – например, в банковской сфере, а также стандарты GRI, CDP и др.

Непосредственной разработкой отечественной методики занималось российское отделение одной из наиболее авторитетных в мире аудиторских компаний – KPMG (недавно по известными причинам сменившее и «прописку», и название – на Kept), при активном содействии двух крупнейших операторов ГЭС в России – ПАО «РусГидро» и холдинга АО «ЕвроСибЭнерго» (энергетический дивизион En+ Group, основанной Олегом Дерипаской), с привлечением на этапе апробации еще и ПАО «ТГК-1».
К настоящему моменту эта работа завершилась. И начинается не менее важный этап – продвижение Системы в федеральных органах исполнительной власти и профильных некоммерческих организациях. Накануне запуска этих процессов «Кислород.ЛАЙФ» узнал, как шла работа над адаптацией международных стандартов применительно к российским реалиям? И чем это все может быть полезно гидрогенерирующим компаниям страны?

 


Зачем это нужно?

Разработка отраслевой методики, «настроенной» на использование именно на российских ГЭС, была начата несколько лет назад. Вначале было решено перевести и апробировать на разных гидроэнергетических объектах нашей страны методику МАГ. «И на практике выяснилось, что в этой методике содержатся абсолютно абстрактные критерии. А термины были непонятны ни проверяющим, ни проверяемым. Любой вопрос можно было трактовать по-разному. Например, воздействие ГЭС на жизнедеятельность коренных народов. Конкретная формулировка: «Вклад в решение проблем культурного наследия, выходящий за рамки тех воздействий, которые вызваны проектом, достигнут или находится на пути достижения?». И как можно ответить на такой вопрос? И вопросы, и формулировки предполагаемых ответов были слишком неконкретные, что, безусловно, открывало огромный простор для различных интерпретаций и сильно повышало роль субъективного фактора. То есть у нас в руках был градусник, но шкалы на нем нарисовано не было. Стало понятно, что такой инструмент, пусть и является международным, для наших ГЭС не подходит», – рассказал «Кислород.ЛАЙФ» исполнительный директор Ассоциации «Гидроэнергетика России» Олег Лушников.

Большой преградой для слепого переноса зарубежной методологии на отечественную почву стало и ее частичное несовпадение с нормативно-правовой базой в РФ и действующими требованиями национальных стандартов. «Например, большинство критериев из опросника предполагало соответствие понятию «наилучшая практика». А это какая практика? В наших законах нет установленных критериев для такой оценки, – добавляет Насруллах Рамазанов, заместитель исполнительного директора Ассоциации. – А что является подтверждением достижения наилучшей практики в привязке к конкретным эксплуатируемым ГЭС? Любой проверяющий, руководствуясь методикой МАГ, мог трактовать этот вопрос так, как ему вздумается, без привязки к текущим условиям. Но невозможно провести качественную оценку, приехав, условно говоря, из Англии на Вилюйскую ГЭС на Крайний Север, не понимая специфики эксплуатационных требований к такому уникальному объекту».

Тогда для всех и стало окончательно понятно, что российским ГЭС, для оценки собственной устойчивости, нужна собственная методология. И совсем не для того, чтобы выглядеть лучше зарубежных (в этом плане нашей гидроэнергетике, в целом, не о чем беспокоится), а для того, чтобы самим увидеть себя в зеркале. И не кривом, а чистом.

Вместе с коллегами из тогда еще KPMG, рассказывают в Ассоциации, была поставлена нетривиальная задача переработать абстрактные подходы из различных методик и практики применения других систем ESG-оценок под конкретные, четкие и ясные отраслевые и правовые реалии. При этом в конечном итоге решено было сделать такой комплексный продукт, применение которого помогло бы компаниям не только оценить свою устойчивость, но и разработать программы требуемых изменений по результатам этой оценки.

По словам Рамазанова, изначально в работе было более 300 критериев. Ассоциация совместно с KPMG пошли правильным путем, создав несколько рабочих групп – например, из руководителей эксплуатационных служб, финансистов, экологов и др. – в них проводились дискуссии и отработка, так сказать, корректных формулировок для того или иного критерия. В итоге в готовую Систему оценки попало более 100 критериев, которые для простоты воспринятия сгруппировали по классическим для ESG блокам: ответственное отношение к окружающей среде, социальная ответственность, а также качество корпоративного управления и взаимодействия со стейкхолдерами.

Система включает в себя также общее описание механизма оценки соответствия (то есть методологического подхода), перечень критериев для проведения самой оценки, схему ее проведения (с разбивкой на этапы), описание процедуры, перечень рассматриваемой документации и вид представления результатов. Если говорить совсем упрощенно, то в руках у аудитора теперь окажется унифицированный опросник, по которому он сможет адекватно оценивать то самое соответствие критериям устойчивого развития. И сделан этот чек-лист с учетом специфики именно гидроэнергетики.: от объема водохранилища, отметок НПУ, УМО и ФПУ, средней годовой выработки, максимального расхода в нижнем бьефе – до соответствия прописанным в российском законодательстве весьма жестким, кстати, даже в сравнении с мировым уровнем, требованиям к обеспечению промышленной или экологической безопасности гидротехнических сооружений.

«Ни на каком другом объекте генерации электроэнергии на вопросы, которые включены в этот чек-лист, ответить в комплексе не получится. То есть в списке была не просто учтена, а тщательно прописана по пунктам вся специфика технологического процесса применительно именно к ГЭС», – привел пример Алексей Мальнев, менеджер проектного офиса в области устойчивого развития En+ Group. 

«Например, сливы масла в воду, которые по закону у нас вообще запрещены. В вопросник добавлен пункт: «А есть ли у вас конкретное место, где у вас собираются такого вида отходы?». Ответы «да» или «нет». Другой пример – «санитарный пропуск паводка». Насколько он обеспечен и соответствует установленным требованиям, как это регламентируется и как подтверждается? Масса вопросов, которые можно задать только на ГЭС, а не на тепловых или атомных станциях. Специфику технологических процессов мы качественно прописали в методике», – добавляет Олег Лушников.

Кроме всего прочего, в методике нашло отражение и такое обстоятельство, как разделение зон ответственности: если ГЭС в России, как правило, принадлежат частным компаниям или компаниям с государственным участием, то все водохранилища являются объектами федеральной собственности. При этом очевидно, что гидроэнергетический объект можно рассматривать только в комплексе. Однако при апробации методики МАГ на одной из станций госорганы оказались не готовы участвовать и отвечать на вопросы, находящиеся в зоне их ответственности.

«Понятно, что мы не можем управлять теми рисками, которыми управляют другие субъекты. Мы, конечно, должны эти риски понимать и обращать на них внимание: воздействие на биоразнообразие из-за колебаний уровня водохранилища, что происходит с культурным наследием в зонах затопления и влияния, или с парниковыми газами в водохранилищах. И мы готовы контролировать эти воздействия, но Водным кодексом РФ установлено, что эксплуатацией водохранилищ занимаются региональные государственные структуры. И все это тоже нужно было отразить в опроснике», – рассказала «Кислород.ЛАЙФ» Анастасия Жданова, руководитель проектного офиса в области устойчивого развития En+ Group.

Навскидку кажется, что ничего нового разработчики Системы вроде бы и не придумали. «Да, мы велосипед не изобрели, но мы его модернизировали. Мы провели, если можно так сказать, тюнинг этого велосипеда применительно к российскому законодательству и той практике, которая сложилась именно в нашей стране», – отметила Жданова. «Тот самый градусник, о котором я уже говорил, мы тарировали таким образом, что он позволяет с большой долей достоверности определять состояние процессов, происходящих на эксплуатируемых объектах – он получил шкалу, которая теперь всем понятна», – добавляет Лушников.

Зачем это гидроэнергетике?

В Ассоциации «Гидроэнергетика России» заявляют, что разработанная Система на сегодняшний день является единственной отраслевой методикой оценки соответствия критериям устойчивого развития в РФ, позволяющей выдать объективное и оцифрованное заключение по любому эксплуатируемому гидроэнергетическому объекту. И тут стоит задаться вопросом – а что такое устойчивость именно для гидроэнергетики?

По словам Насруллаха Рамазанова, любая ГЭС оказывает влияние на большую территорию и имеет множество связей с т.н. ассоциированными объектами: «Это дороги, которые строятся до ГЭС, это плотина и зона затопления, если она есть (и верхний бьеф, и нижний бьеф), это мосты федерального значения, которые порой проходят по плотинам, это производство строительных материалов, это сам жизненный цикл строительства (порядка 10 лет), а потом и эксплуатации – более ста лет. Это жилищное строительство, ведь, как правило, ГЭС строят на удаленных территориях. Поэтому гидроэнергетические объекты и оказывают комплексное влияние и на экологию, и на социальную инфраструктуру, и на климат».

«Я могу объяснить совсем по-простому. Какую цель ставил перед собой вчера любой промышленник? Это максимальная экономическая эффективность и технологическое развитие своего производства. Но сегодня все мы хотим жить в здоровой окружающей среде. Это важно для успешного развития бизнеса. Мы используем природные ресурсы, но мы живем на тех же самых территориях. И если они будут деградировать, то у нас не будет ни чистого воздуха, ни чистой воды, ни качественной почвы. Бизнес сегодня каждый в своей сфере деятельности должен все это учитывать. Причем начиная с законодательства, которое в области экологии у нас достаточно строгое (его нужно безупречно соблюдать), и заканчивая общей ситуацией в регионах присутствия, пониманием тех проблем, которые там сложились. Многие крупные компании сегодня, называя это устойчивым развитием, или ESG-повесткой, обращают внимание и на экологические, и на социальные аспекты в своей деятельности», – добавляет Анастасия Жданова из En+ Group.

«Вода не меняется за миллионы лет, почва – за десятки тысяч, свойства бетона – за сто лет минимум. А вот климат меняется постоянно. И законы меняются постоянно. И те подходы, которые использовали при проектировании и строительстве объектов гидроэнергетики в советские годы, сегодня уже использовать не получится. Сейчас важно более пристально учитывать вопросы сохранения биоразнообразия, вопросы влияния ГЭС на экосистемы», – говорит начальник управления производственного инжиниринга и устойчивого развития ПАО «РусГидро» Александр Краевой.

Но почему именно гидроэнергетика так озаботилась темой оценки своей устойчивости? Ведь навскидку кажется, что этот вид генерации, с древнейших времен использующий априори возобновляемый ресурс (воду), и так является максимально «зеленым» (академик РАН Игорь Дружинин даже называл гидроэнергетику единственной гуманистической энергетикой).

«Гидроэлектростанции – это прежде всего возобновляемые источники энергии, их вклад в устойчивое развитие страны сложно переоценить, – подчеркивает заместитель директора Департамента стратегии и перспективного развития ПАО «РусГидро» Оксана Маширова. – Помимо производства экологически чистой электроэнергии гидроэнергетические комплексы обеспечивают низкую стоимость электроэнергии на долгосрочную перспективу, дают импульс ускоренному развитию территорий, снижают негативное воздействие паводков, создают новые рабочие места, способствуют развитию речного транспорта и туризма, покрывают потребности промышленного и сельскохозяйственного водоснабжения, создают стратегические запасы чистой воды. А вода – это очень важный ресурс во всем мире, значимость которого будет только возрастает».

Олег Лушников напоминает, что с конца 1990-х – начала 2000-х во многом именно из-за специфики влияния на экосистемы на гидроэнергетику за рубежом пошли большие нападки, которые были инициированы, прежде всего, «угольным лобби США»: «Угольщиками это и не скрывается. За эти годы были сделаны большие квазинаучные исследования по выбросам парниковых газов от водохранилищ, по проблемам, которые создают ГЭС, связанные с переселением людей и влиянием на экосистемы. Короче, стало понятно, что отрасли нужна определенная методика, новый четкий и понятный инструмент, который позволит защищаться при попытках ее дискредитировать».

Практическая польза

Впрочем, использование Системы оценки может принести операторам ГЭС и вполне ощутимую практическую пользу. «Внедрение Системы позволит организациям идентифицировать области, требующие введения дополнительных экономических, управленческих и социальных мер с целью повышения результативности не только в области устойчивого развития и достижения соответствия наилучшим международным практикам, но и постоянного улучшения деятельности операторов гидроэнергетических объектов», – заявили «Кислород.ЛАЙФ» в Ассоциации.

«Система оценки позволит нам в нашей системе управления самостоятельно выявить возможные пробелы. Решение этих проблем может обернуться тем, что мы оптимизируем структуру управления. А это, в свою очередь, может обернуться ростом эффективности и финансовой выгодой. Может быть, мы увидим, что тратим деньги на ненужные вещи», – добавляет Алексей Мальнев из En+ Group.

По мнению Александра Краевого из «РусГидро», комплексная оценка соответствия объектов гидроэнергетики критериям устойчивого развития позволит эффективнее эксплуатировать ГЭС с учетом требований экологической и промышленной безопасности: «Это будет полезно, во-первых, для самих компаний – собственников станций. Во-вторых, и для потребителей электроэнергии, которые заинтересованы в том, чтобы она была максимально «зеленой». Такой спрос сегодня проявляют не только компании, которые ориентированы на экспорт, но и те, кто делают продукцию для внутреннего рынка, но для них тоже важно, чтобы источники энергии действительно не наносили вреда окружающей среде и биоразнообразию».
По его словам, за счет использования Системы «мы сможем лучше понимать, насколько наши ГЭС соответствуют критериям устойчивости, и насколько они привлекательны с точки зрения инвестиционного капитала. Для финансовых институтов, если они в перспективе примут данную методику, это будет важным инструментом для принятия инвестиционных решений».

Однако при этом Александр Краевой подчеркивает, что «важен именно комплексный подход, заложенный в методику, а не какой-то один критерий, и в этом главная заслуга данной Системы оценки»: «Главный плюс этой Системы в том, что она не ставит во главу угла только инвестиционные задачи, как это обычно бывает в случае с соответствием критериям ESG». «ESG – это концепция, которая ориентируется именно на инвесторов. Этот термин был сформулирован Кофи Аннаном (в то время генеральным секретарем ООН) в 2004 году в программной статье Who Cares Wins – «Кто заботится, тот выигрывает», где он выдвинул идею ответственного финансирования, в котором на первом месте будут экологические, социальные и управленческие вопросы. Но наша Система ориентирована на другое – это больше система диагностики, проведя которую, любая компания сможет сама для себя понять, насколько она соблюдает критерии устойчивости. В перспективе данный стандарт может стать, конечно, и инструментом ESG, то есть служить и для привлечения финансирования. Но это не самоцель», – говорит Краевой.

«Было бы очень хорошо, если бы эту методику учитывали при заемном финансировании. Это дало бы нам прямую выгоду от внедрения методики. Если бы она стала основой для рейтингов, которые могут создаваться и на российском, и на азиатских рынках», – тем не менее, отмечает Анастасия Жданова из En+ Group.

Что дальше?

Как рассказали «Кислород.ЛАЙФ» в Ассоциации «Гидроэнергетика России», в прошлом году для совершенствования и продвижения разработанной Системы она прошла апробацию на шести объектах гидроэнергетики, различающихся по своим параметрам, формам собственности и управлению – так было сделано специально, поскольку методика должна в идеале оказаться универсальным ключом. Ведущие отраслевые эксперты и профильные специалисты тогда посетили Чебоксарскую и Новосибирскую ГЭС, а также крупнейшую в России ГАЭС – Загорскую (все три входят в структуру госхолдинга РусГидро»), Нижне- и Верхне-Туломскую ГЭС (эти станции на реке Тулома в Мурманской области входят в состав Каскада Туломских и Серебрянских ГЭС под управлением ПАО «ТГК-1»), а также вторую по мощности в стране Красноярскую ГЭС (также входит En+ Group).

По словам Насруллаха Рамазанова из Ассоциации, целью апробации была проверка не компаний, а самой методики, чтобы уточнить и конкретизировать отдельные критерии. 

Как считает Оксана Маширова из «РусГидро», во многом именно за счет тех поездок удалось приблизить систему оценки к реальности. «Именно на этом практическом этапе, в котором активно принимали участие как сотрудники ГЭС и ГАЭС, так и сотрудники исполнительного аппарата от стратегического и производственного блоков «РусГидро», непосредственно выезжавшие на объект, удалось уточнить и скорректировать формулировки вопросов, отразить специфику отрасли и особенности гидроэнергетических объектов, а также учесть холдинговую систему управления объектами, при которой ряд задач и функций по устойчивому развитию делегированы на объекты, а часть (например, стратегическое и финансовое управление) – сосредоточены в исполнительном аппарате и осуществляются централизованно по всем объектам Группы компаний, что соответствует лучшим практикам управления».

Как рассказали «Кислород.ЛАЙФ» в En+ Group, по итогам визита на Красноярскую ГЭС, например, в методику были внесены уточнения в формулировки ряда критериев, в частности, по тематике биоразнообразия. Управление вопросами сохранения биоразнообразия в российской гидроэнергетике, к сожалению, еще не настолько развито, чтобы получить максимальный балл по соответствующим критериям системы оценки. Даже для правильного написания критерия в части зоны воздействия ГЭС на биоразнообразие потребовалась серьезная проработка. «Эти формулировки были приближены к российскому национальному стандарту по биоразнообразию, вышедшему весной этого года», – отметил менеджер по устойчивому развитию En+ Group Алексей Мальнев, который лично сопровождал делегацию на объект в Дивногорске.

«Подтверждено, что созданная Система не только помогает дать объективную оценку соответствия объектов энергетики критериям устойчивого развития, но и определить все потенциальные источники экологического или социального воздействия, которые могут быть даже косвенно связаны с деятельностью объектов генерации», – заявили в Ассоциации.
Сейчас работа по улучшению (оптимизация) существующей системы управления ESG-факторами на эксплуатируемых гидроэнергетических объектах, основанных на результатах проведенной апробации, завершается. И Ассоциация совместно с ее членами приступает к работе по продвижению Системы в федеральных органах исполнительной власти и профильных некоммерческих организациях. Олег Лушников считает, что «в идеале эта Система должна лечь в основу стандартов организаций, а не жестких нормативно-правовых актов государственного уровня».

«Мы хотим, чтобы у компаний появился еще один инструмент, который поможет им замерять, соответствуют ли их деятельность международным стандартам или нет. И на основании этой оценки увереннее себя чувствовать, в том числе, и на площадках, где торгуют ценными бумагами», – говорит Лушников. Но, по его словам, оценка в любом случае будет добровольным решением самих компаний: «Ставить себе этот градусник или не ставить – решать каждый оператор ГЭС будет самостоятельно».

«Интерес к теме устойчивого развития у компаний стратегический и долгосрочный. И Система оценки должна быть удобной, практичной и непротиворечивой. Ее работоспособность должна быть проверена временем, которое, как известно, расставляет все по местам. В любом случае начало положено, теперь гидроэнергетикам есть что показать своим коллегам в части критериев оценки устойчивого развития», – считает Оксана Маширова.

В целом, несмотря на все текущие обстоятельства и попытки западных стран отгородиться от России новым «железным занавесом», глобальные тренды развития энергетики вряд ли сильно изменятся. «Стремление государств к максимально быстрому переходу на «зеленые» рельсы и к соответствию критериям устойчивого развития останутся. То, что сейчас происходит в мире, каким-то образом, возможно, и затормозит эти процессы, но не повернет их вспять. Да, для нас в настоящее время оказался закрыт выход на европейские рынки, но остались другие. Например, в АТР, в том числе на площадках, которые торгуют акциями и ценными бумагами, требования к эмитентам не изменились, они еще более жесткие, и утверждение «зеленого» статуса будет давать большое преимущество для получения кредитного финансирования, выхода на IPO и т. д. Россия, как и другие страны мира, все равно будет развиваться по этой повестке», – говорит Олег Лушников.